Реалистическая утопия
5. КУЛЬТУРА, ТВОРЧЕСТВО, ИСКУССТВО, ЭСТЕТИКА
- Искусство можно рассматривать как инструмент воспитания, то есть, как некую область человеческой деятельности, выполняющей определенную задачу, и можно его рассматривать как естественное самовыражение. Первый вопрос: останется ли искусство способом самовыражения в новом обществе или будет подчинено задачам государства? Второй вопрос: если оно будет подчинено, то каким образом будет осуществляться контроль?
Во-первых, почему обязательно искусство должно быть или таким, или таким. Оно должно быть и тем и другим. Я считаю, что искусство должно превалировать как средство воспитания. Что было бы в этом плохого? Ничего плохого. Все дело в том, кого воспитывать, что воспитывать в человеке и с какой целью. В сталинско-брежневском государстве искусство как средство воспитания служило злу. Русские классики 18-го и 19-го веков использовали искусство для облагораживания человека. В этом они видели его призвание и задачу, а не в том, чтобы как-то себя выразить. Поэтому классические произведения и сейчас остаются актуальными, ибо они касались фундаментальных человеческих проблем, стремились к пониманию вечной истины.
Можно отчасти принять то, что уже было, а именно, поощрять искусство, которое не причиняет вреда обществу. (О том, что такое положительное и отрицательное искусство, я писал раньше.)
В новом обществе социальные условия будут совершенно иные. Во- первых, я ведь и сам признаю, что искусство обладает колоссальной силой. Почему? Потому что человек таков, что в нем еще сильны эмоции, страсти, чувственность. И человеку более свойственно воспринимать вещи через красивые, яркие картины, образы и символы, чем через логику и объективность. (Вообще, человек любит красоту, включая и то, что в своем рассказе "Сон сумасшедшего человека" Достоевский назвал "красотой лжи".) Мы слишком эмоциональны, и это один из самых значительных недостатков человека. Как сказал Эрих Фромм, "эмоционально мы все еще живем в каменном веке". Этим и объясняется огромное влияние искусства на нас. Мы еще слишком слабы разумом, чтобы освободиться от рабского преклонения перед искусством, поставить его на службу человеку и выбирать для себя то, что способствует нашему облагораживанию. Говоря об избыточной эмоциональности, я имею в виду дикое, животное, варварское выражение чувств, а не выражение человеческих чувств вообще. Ведь есть чувства злобы, зависти, ненависти и т.д., а есть чувства любви, уважения, достоинства, доброты, сострадания и т.д. Значит, нам надо умерять, сдерживать, контролировать и даже подавлять чувства животного порядка и, наоборот, культивировать чувства чисто человеческие.
На индивидуальном уровне творческая личность, которой гарантирован минимальный доход, имеет возможность заниматься искусством при соблюдении правил приличия и прочих общественных норм. Если человек замышляет какое-то произведение искусства, превышающее его финансовые возможности, то он может обратиться к государству за субсидией, предварительно обосновав целесообразность и полезность предлагаемого проекта.
Я согласен с тем, что искусство должно служить обществу, но не согласен с тем, что оно должно служить какому-то классу, и уж тем более, его назначение не в том, чтобы удовлетворять запросы масс. Искусство всегда должно быть над массами и подтягивать их до своего уровня, а не превращаться в источник развлечения масс. Но сегодня развлечения возводятся до уровня политики, а политика низводится до уровня развлечений.
- А как будет обстоять дело с профессиональным искусством?
Нельзя допускать, чтобы искусство становилось средством для личной наживы и саморекламы и престижным занятием, возвышающим людей искусства над любой другой прослойкой общества. Артист или художник не должен ожидать от общества особых почестей или обожания только потому, что природа наградила его талантом, причем бесплатно, и что ему надо во что бы то ни стало выразить себя.
В новом обществе будут существовать и театр, и кино, и телевидение, то есть организации, существующие на государственные средства. Опять же, профессиональные работники будут заниматься любимым делом, получая при этом зарплату, сравнимую с зарплатой для всех других профессий, не испытывающих недостатка в рабочей силе. Главной задачей профессионального искусства будет не потакать животным прихотям толпы, а просвещать массы и облагораживать человеческий род.
- Изменится ли понимание эстетики?
Я не изучал историю эстетики, но осмеливаюсь предположить, что человеческое понимание красоты развилось на основе животно-сексуального инстинкта, то есть, красота есть средство привлечения особей противоположного пола. Как я уже отмечал в своей первой книге, культ физической красоты человеческого тела таит в себе бездну коварства. Он порождает во многих людях комплекс неполноценности, в большой мере определяет социальное положение индивида, особенности сексуального поведения, отношения в семье и обществе, экономику (производство косметики), искусство и т.д. Если мы осознали необходимость интеллектуального и духовно-нравственного совершенствования, то мы должны пересмотреть наши эстетические представления. В частности, мы должны научиться оценивать человека не по его внешнему виду и физическим качествам, а по его разуму, духовному содержанию и поведению в обществе.
- Несмотря на все эти разумные соображения категория физической красоты существует независимо от установок, и она не воспитывается. Конечно, не следовало бы торговать красотой, но она всегда будет привлекать человека, не так ли?
Вы любуетесь красотой, например, молодой девушки потому, что вам известен общепринятый стандарт, в вас создано определенное представление о красоте...
- ...заложенное природой.
Нет, не заложенное природой. Ведь если бы вас вскормила и "воспитала" волчица (а такие случаи зарегистрированы в истории), то впервые увидев молодую красивую девушку, вы вряд ли восхитились бы ее красотой и, возможно, увидели бы в ней какое-то уродливое существо. Так же отреагировал бы и первобытный, пещерный человек, если бы он сохранился. Наши эстетические представления есть продукт воздействия социальной среды, воспитания (литература, искусство). Ведь восприятие красоты (вкусы, мода) меняется даже в течение одного поколения. Более устойчиво, может быть, восприятие формы тела (рост, пропорции, стройность и т.п.), именно потому, что в нас срабатывает половой инстинкт самцов и самок.
- А можно ли сделать эстетику, так сказать, стерильной и нисколько не пересекающейся с нашими половыми инстинктами?
Нет, но нам надо научиться если не подавлять, то, по крайней мере, контролировать, сдерживать, умерять свой половой инстинкт, который сейчас существует как самодовлеющая сила.
- В истории существовали и еще существуют культуры, где красота была изъята из общественного употребления (например, ношение чадры женщинами в мусульманских странах). В таких обществах проблема, собственно, была решена в этом плане. Там вообще не стоял вопрос о красоте. Другое дело -- насколько могут быть привлекательны такие формы общественной жизни?
Я такие формы и не предлагаю -- чтобы женщины обязаны были закрывать лицо. Опять же, поскольку идеального решения нет, то мы ищем компромисс. Какой компромисс? Человек не должен наказываться за такое понимание красоты, но не следует также допускать организованной пропаганды животно-варварской эстетики. Ведь уже сам факт, что вкусы и понятия меняются буквально за десятилетия, говорит о том, что эстетика есть не заданное, устойчивое, определенное явление, а нечто умозрительное, причем искусственно насаждаемое индустрией развлечений и промышленными фирмами, преследующими материальные выгоды.
Эстетика должна определяться этикой. Цензура осуществлялась бы отчасти самим обществом на основе этических норм, принятых в этом обществе, и отчасти государством.